Жаропонижающие средства для детей назначаются педиатром. Но бывают ситуации неотложной помощи при лихорадке, когда ребенку нужно дать лекарство немедленно. Тогда родители берут на себя ответственность и применяют жаропонижающие препараты. Что разрешено давать детям грудного возраста? Чем можно сбить температуру у детей постарше? Какие лекарства самые безопасные?
За два года до описываемых событий
Анклав: Сингапур
Территория: Центральный Бизнес-Округ
Территория: Мутабор-холл
Поиски истины требуют терпения и внимательности
Вечер в «Европейском» салоне одного из самых лучших отелей Сингапура – «Pan Pacific» протекал по традиционному, давным-давно сложившемуся сценарию, приятному для гостей, удобному для хозяев. В обширном, с высокими потолками помещении, украшенном подлинниками флорентийских мастеров, собралось около сорока человек. Мужчины – преимущественно в смокингах, женщины – преимущественно в платьях. Не обязательно в вечерних, но тем не менее – платьях. Неписаные правила не рекомендовали гостям отеля облачаться для выхода в салон в деловые костюмы. На диванах и в креслах шли неспешные разговоры, где-то о бизнесе, где-то о политике, где-то о нашумевших театральных постановках. Незаметные официанты разносили напитки, рыбачьей джонкой вертелся главный менеджер «Pan Pacific», лично приветствуя дорогих постояльцев, а слух гостей услаждала негромкая мелодия, ее отголоски долетали даже до открытой террасы, в которую плавно переходил салон.
Стояла редкая для морского города безветренная погода, и даже на высоте тридцатого этажа воздух оставался на удивление спокойным.
– Вы позволите?
Все выставленные на террасу кресла были заняты, и лишь в самом дальнем углу, у небольшого столика, за которым сидел бритый наголо старик в старомодном черном костюме, оказалось свободное место. Именно к нему подошла высокая рыжеволосая женщина, появившаяся в салоне без спутников и уже успевшая отделаться от менеджера «Pan Pacific». В руке она держала бокал с коктейлем.
– Мне хочется подышать свежим воздухом.
– Как я могу возражать, мадам? – Старик поднялся на ноги и учтиво склонил голову: – Хасим Банум, мадам, к вашим услугам.
– Лина Томпсон. – Женщина опустилась в кресло.
– Очень приятно. – Банум вновь присел. – Вы из Америки?
Вопрос был задан с приличествующей случаю вежливостью: старик явно не испытывал потребности в общении, но воспитание не позволило ему проигнорировать появление соседки.
– Приехала по делам из Анклава Сиэтл. А вы?
– Из Европы, – коротко ответил Хасим. – Я путешествую.
– Просто так?
– Определенная цель присутствует, – не стал скрывать Банум. – Я веду уединенный образ жизни, однако раз в несколько лет покидаю дом, изучая произошедшие в мире изменения.
– Какие именно?
– Наиболее интересные.
– Весьма расплывчато. – Американка поднесла к губам бокал.
– Я человек широких взглядов, – улыбнулся старик.
– Вы ученый?
– В какой-то мере – да. Но академическая карьера меня не прельщает, я веду изыскания с целью удовлетворения собственного любопытства. Мне интересно наблюдать за происходящими в мире процессами и размышлять, куда они нас заведут.
– Для чего?
– Удовлетворяю свое любопытство, – повторил старик.
– Завидую, – вздохнула Томпсон. – В наши дни мало кто может себе позволить жить так, как хочется. У большинства есть дела и обязательства.
– Не соглашусь насчет немногих, – тут же отозвался Банум. – Вы, насколько я понимаю, принадлежите к высшим слоям общества?
– Обычные люди в этом салоне не появляются.
Фраза прозвучала с легким высокомерием: американка выразила удивление сомнениям собеседника.
– В таком случае, вы видели множество людей, которые могут себе позволить жить так, как им хочется. К сожалению, хочется им не так уж и много: роскошь, развлечения, наркотики…
– В вашей жизни этого не было?
– Когда-то я не отказывал себе в удовольствиях, – признался старик.
– Тогда почему вы обвиняете других?
– Ни в коем случае! – Банум выставил перед собой руки ладонями вперед, и Лина впервые с начала разговора обратила внимание на то, что кисти скрыты тонкими черными перчатками. – Молодость дается только раз, ее надо прожить широко, тем более когда есть возможность. Но возникает вопрос: что дальше? Я видел и сорокалетних и даже пятидесятилетних «мальчиков», продолжающих бездумно транжирить унаследованные состояния.
– Такое случается, – подтвердила Томпсон.
– Но в большинстве своем отгулявшая «золотая молодежь» бодро идет по стопам родителей, занимая их кабинеты и кресла.
– Что в этом плохого? – Американка поставила опустевший бокал на столик – его тут же подхватил официант – и удивленно посмотрела на старика. – Я унаследовала дело отца и теперь являюсь председателем совета директоров корпорации. Пусть и небольшой корпорации, но…
– А кем вы хотели быть в юности? Председателем совета директоров?
– Еще коктейль, мадам?
Банум, предпочитающий красное сухое, сделал маленький глоток вина, продолжая вопросительно смотреть на собеседницу.
– Именно это я и имела в виду, когда говорила об обязательствах, что накладывает на нас жизнь, – твердо ответила Лина. – Я должна была встать во главе корпорации.
– Кому должны?
– Отцу, детям… – протянула Томпсон. – В конце концов, тем людям, которые на нас… на меня работают.
– Почему вы считаете, что под вашим руководством им хорошо?
– Потому что я умею вести дела!
– Так кем вы мечтали стать в юности?
– Не ваше дело!
Лина отвернулась, приняла из рук официанта бокал с коктейлем и сделала большой глоток.
Ветер постепенно усиливался, пробирался под одежду, гости покидали террасу, и ей захотелось пересесть на освободившееся кресло, подальше от несносного старика. Но воспитание, воспитание…
– Жизнь в Китае отличается от уклада, принятого в Исламском Союзе или Омарском эмирате, – негромко произнес Банум. – В Индии или странах Католического Вуду она течет совсем иначе, чем в Анклавах. Но везде, я подчеркиваю – везде, постепенно формируется система, близкая к кастовой. Истории о том, как честолюбивый молодой человек сумел подняться в высшие слои общества, выглядят правдиво лишь в телесериалах. Получать хорошее образование – долго и дорого, в результате подавляющее большинство людей остается внизу, на уровне, который определен их примитивными знаниями.
– Вы бы хотели, чтобы каждый человек на Земле владел личной транснациональной корпорацией? – язвительно осведомилась Томпсон.
– Я наблюдатель, – пожал плечами Банум. – Я ничего не хочу: ни мира для всех, ни войны. Не обижайтесь, Лина, но мне плевать и на верхолазов, и на работяг. Я поделился наблюдениями, полагая, что они вам интересны. Я ошибся?
– Нет, – буркнула американка. – Признаюсь честно: выходя на террасу, я хотела отдохнуть после напряженного дня, но… беседа меня увлекла.
– Спасибо. – Старик задумчиво посмотрел на стремительно наползающие облака. – Не сочтите меня ретроградом, но по сравнению с нынешним положением дел классическая дворянская система давала обществу гораздо больше плюсов. Титул наследовал старший сын, а остальным детям приходилось добиваться всего самостоятельно. Кто-то удачно женился, кто-то шел в армию, кто-то искал себя в других сферах. У меня есть теория, что научный расцвет, случившийся в девятнадцатом веке, порожден именно этим обстоятельством: множество молодых, образованных и честолюбивых людей искали себя вне пределов своего круга. У них не было возможности сесть в родительское кресло, а потому приходилось работать. В том числе – исполнять юношеские мечты.
– Одно из ваших наблюдений?
– Один из моих выводов, Лина, один из моих выводов. Сын ученого не обязательно станет гением, дочь бизнесмена не всегда хорошо разбирается в делах. Разбитое на касты, лишенное притока свежей крови общество обязательно останавливается в своем движении. Сын верхолаза становится верхолазом, сын лавочника – лавочником, сын мусорщика – мусорщиком. Люди делают то, что должны, не понимая, что должны они делать то, к чему лежит душа.
Мир Анклавов рационален до мозга костей: компьютеры и информационные технологии насквозь пронизали все сферы жизни, успехи генной инженерии достигли небывалых и даже пугающих высот, а сверхскоростные транспортные системы в корне изменили понятия о расстонии. Однако именно в этом мире разгорелась битва за обладание рукописью одного из последних представителей древней Традиции, само существование которого напрочь опровергало все законы материализма. В ожесточенной схватке сошлись храмовники Мутабор и высше иерархи Католического Вуду, китайцы и европейцы, опытнейшие сетевые ломщики и просто бандиты. Обладание таинственной книгой сулило победу в вечной битве за неоцифрованные даже в эпоху всесилия Цифры человеческие души. И в пропитанном виртуальностью мире вновь полилась реальная кровь.
На нашем сайте вы можете скачать книгу "Костры на алтарях" Панов Вадим Юрьевич бесплатно и без регистрации в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt, читать книгу онлайн или купить книгу в интернет-магазине.
Панов Вадим
Костры на алтарях
за два года до описываемых событий
анклав: Сингапур
территория: Центральный Бизнес-Округ
территория: Мутабор-холл
поиски истины требуют терпения и внимательности
Вечер в «Европейском» салоне одного из самых лучших отелей Сингапура – «Pan Pacific» протекал по традиционному, давным-давно сложившемуся сценарию, приятному для гостей, удобному для хозяев. В обширном, с высокими потолками помещении, украшенном подлинниками флорентийских мастеров, собралось около сорока человек. Мужчины – преимущественно в смокингах, женщины – преимущественно в платьях. Не обязательно в вечерних, но тем не менее – платьях. Неписаные правила не рекомендовали гостям отеля облачаться для выхода в салон в деловые костюмы. На диванах и в креслах шли неспешные разговоры, где-то о бизнесе, где-то о политике, где-то о нашумевших театральных постановках. Незаметные официанты разносили напитки, рыбачьей джонкой вертелся главный менеджер «Pan Pacific», лично приветствуя дорогих постояльцев, а слух гостей услаждала негромкая мелодия, ее отголоски долетали даже до открытой террасы, в которую плавно переходил салон.
Стояла редкая для морского города безветренная погода, и даже на высоте тридцатого этажа воздух оставался на удивление спокойным.
– Вы позволите?
Все выставленные на террасу кресла были заняты, и лишь в самом дальнем углу, у небольшого столика, за которым сидел бритый наголо старик в старомодном черном костюме, оказалось свободное место. Именно к нему подошла высокая рыжеволосая женщина, появившаяся в салоне без спутников и уже успевшая отделаться от менеджера «Pan Pacific». В руке она держала бокал с коктейлем.
– Мне хочется подышать свежим воздухом.
– Как я могу возражать, мадам? – Старик поднялся на ноги и учтиво склонил голову: – Хасим Банум, мадам, к вашим услугам.
– Лина Томпсон. – Женщина опустилась в кресло.
– Очень приятно. – Банум вновь присел. – Вы из Америки?
Вопрос был задан с приличествующей случаю вежливостью: старик явно не испытывал потребности в общении, но воспитание не позволило ему проигнорировать появление соседки.
– Приехала по делам из Анклава Сиэтл. А вы?
– Из Европы, – коротко ответил Хасим. – Я путешествую.
– Просто так?
– Определенная цель присутствует, – не стал скрывать Банум. – Я веду уединенный образ жизни, однако раз в несколько лет покидаю дом, изучая произошедшие в мире изменения.
– Какие именно?
– Наиболее интересные.
– Весьма расплывчато. – Американка поднесла к губам бокал.
– Я человек широких взглядов, – улыбнулся старик.
– Вы ученый?
– В какой-то мере – да. Но академическая карьера меня не прельщает, я веду изыскания с целью удовлетворения собственного любопытства. Мне интересно наблюдать за происходящими в мире процессами и размышлять, куда они нас заведут.
– Для чего?
– Удовлетворяю свое любопытство, – повторил старик.
– Завидую, – вздохнула Томпсон. – В наши дни мало кто может себе позволить жить так, как хочется. У большинства есть дела и обязательства.
– Не соглашусь насчет немногих, – тут же отозвался Банум. – Вы, насколько я понимаю, принадлежите к высшим слоям общества?
– Обычные люди в этом салоне не появляются.
Фраза прозвучала с легким высокомерием: американка выразила удивление сомнениям собеседника.
– В таком случае, вы видели множество людей, которые могут себе позволить жить так, как им хочется. К сожалению, хочется им не так уж и много: роскошь, развлечения, наркотики…
– В вашей жизни этого не было?
– Когда-то я не отказывал себе в удовольствиях, – признался старик.
– Тогда почему вы обвиняете других?
– Ни в коем случае! – Банум выставил перед собой руки ладонями вперед, и Лина впервые с начала разговора обратила внимание на то, что кисти скрыты тонкими черными перчатками. – Молодость дается только раз, ее надо прожить широко, тем более когда есть возможность. Но возникает вопрос: что дальше? Я видел и сорокалетних и даже пятидесятилетних «мальчиков», продолжающих бездумно транжирить унаследованные состояния.
– Такое случается, – подтвердила Томпсон.
– Но в большинстве своем отгулявшая «золотая молодежь» бодро идет по стопам родителей, занимая их кабинеты и кресла.
– Что в этом плохого? – Американка поставила опустевший бокал на столик – его тут же подхватил официант – и удивленно посмотрела на старика. – Я унаследовала дело отца и теперь являюсь председателем совета директоров корпорации. Пусть и небольшой корпорации, но…
– А кем вы хотели быть в юности? Председателем совета директоров?
– Еще коктейль, мадам?
Банум, предпочитающий красное сухое, сделал маленький глоток вина, продолжая вопросительно смотреть на собеседницу.
– Именно это я и имела в виду, когда говорила об обязательствах, что накладывает на нас жизнь, – твердо ответила Лина. – Я должна была встать во главе корпорации.
– Кому должны?
– Отцу, детям… – протянула Томпсон. – В конце концов, тем людям, которые на нас… на меня работают.
– Почему вы считаете, что под вашим руководством им хорошо?
– Потому что я умею вести дела!
– Так кем вы мечтали стать в юности?
– Не ваше дело!
Лина отвернулась, приняла из рук официанта бокал с коктейлем и сделала большой глоток.
Ветер постепенно усиливался, пробирался под одежду, гости покидали террасу, и ей захотелось пересесть на освободившееся кресло, подальше от несносного старика. Но воспитание, воспитание…
– Жизнь в Китае отличается от уклада, принятого в Исламском Союзе или Омарском эмирате, – негромко произнес Банум. – В Индии или странах Католического Вуду она течет совсем иначе, чем в Анклавах. Но везде, я подчеркиваю – везде, постепенно формируется система, близкая к кастовой. Истории о том, как честолюбивый молодой человек сумел подняться в высшие слои общества, выглядят правдиво лишь в телесериалах. Получать хорошее образование – долго и дорого, в результате подавляющее большинство людей остается внизу, на уровне, который определен их примитивными знаниями.
– Вы бы хотели, чтобы каждый человек на Земле владел личной транснациональной корпорацией? – язвительно осведомилась Томпсон.
– Я наблюдатель, – пожал плечами Банум. – Я ничего не хочу: ни мира для всех, ни войны. Не обижайтесь, Лина, но мне плевать и на верхолазов, и на работяг. Я поделился наблюдениями, полагая, что они вам интересны. Я ошибся?
– Нет, – буркнула американка. – Признаюсь честно: выходя на террасу, я хотела отдохнуть после напряженного дня, но… беседа меня увлекла.
– Спасибо. – Старик задумчиво посмотрел на стремительно наползающие облака. – Не сочтите меня ретроградом, но по сравнению с нынешним положением дел классическая дворянская система давала обществу гораздо больше плюсов. Титул наследовал старший сын, а остальным детям приходилось добиваться всего самостоятельно. Кто-то удачно женился, кто-то шел в армию, кто-то искал себя в других сферах. У меня есть теория, что научный расцвет, случившийся в девятнадцатом веке, порожден именно этим обстоятельством: множество молодых, образованных и честолюбивых людей искали себя вне пределов своего круга. У них не было возможности сесть в родительское кресло, а потому приходилось работать. В том числе – исполнять юношеские мечты.
– Одно из ваших наблюдений?
– Один из моих выводов, Лина, один из моих выводов. Сын ученого не обязательно станет гением, дочь бизнесмена не всегда хорошо разбирается в делах. Разбитое на касты, лишенное притока свежей крови общество обязательно останавливается в своем движении. Сын верхолаза становится верхолазом, сын лавочника – лавочником, сын мусорщика – мусорщиком. Люди делают то, что должны, не понимая, что должны они делать то, к чему лежит душа.
Он не сказал ей ни одного дурного слова, но Томпсон почувствовала себя оскорбленной.
«Я не разбираюсь в бизнесе?!»
Однако воспитание не позволило американке вспылить. Она допила коктейль и холодно поинтересовалась:
– Что вы ищете в Сингапуре?
– В этом Анклаве, насколько мне известно, скоро произойдут интересные события, – любезно ответил Банум.
Ветер еще не успел унести его слова, как небо над ночным Сингапуром осветило зарево мощного взрыва. Он прозвучал далеко за пределами Центрального Бизнес-Округа, звук не долетел до террасы, однако вспышка напомнила дорогим гостям «Pan Pacific» о некоторых аспектах повседневной жизни Анклавов.
– Все знают, что здесь будет бунт, – вздохнула Томпсон.
– Вы приехали, потому что беспокоитесь о вложениях?
– А вы, чтобы посмотреть?
– Да, – улыбнулся старик.
– Так кто из нас хуже?
Мир Анклавов рационален до мозга костей: компьютеры и информационные технологии насквозь пронизали все сферы жизни, успехи генной инженерии достигли небывалых и даже пугающих высот, а сверхскоростные транспортные системы в корне изменили понятия о расстонии. Однако именно в этом мире разгорелась битва за обладание рукописью одного из последних представителей древней Традиции, само существование которого напрочь опровергало все законы материализма. В ожесточенной схватке сошлись храмовники Мутабор и высше иерархи Католического Вуду, китайцы и европейцы, опытнейшие сетевые ломщики и просто бандиты. Обладание таинственной книгой сулило победу в вечной битве за неоцифрованные даже в эпоху всесилия Цифры человеческие души. И в пропитанном виртуальностью мире вновь полилась реальная кровь.
Анклавы - 3
за два года до описываемых событий
анклав: Сингапур
территория: Центральный Бизнес-Округ
территория: Мутабор-холл
поиски истины требуют терпения и внимательности
Вечер в «Европейском» салоне одного из самых лучших отелей Сингапура - «Pan Pacific» протекал по традиционному, давным-давно сложившемуся сценарию, приятному для гостей, удобному для хозяев. В обширном, с высокими потолками помещении, украшенном подлинниками флорентийских мастеров, собралось около сорока человек. Мужчины - преимущественно в смокингах, женщины - преимущественно в платьях. Не обязательно в вечерних, но тем не менее - платьях. Неписаные правила не рекомендовали гостям отеля облачаться для выхода в салон в деловые костюмы. На диванах и в креслах шли неспешные разговоры, где-то о бизнесе, где-то о политике, где-то о нашумевших театральных постановках. Незаметные официанты разносили напитки, рыбачьей джонкой вертелся главный менеджер «Pan Pacific», лично приветствуя дорогих постояльцев, а слух гостей услаждала негромкая мелодия, ее отголоски долетали даже до открытой террасы, в которую плавно переходил салон.
Стояла редкая для морского города безветренная погода, и даже на высоте тридцатого этажа воздух оставался на удивление спокойным.
Вы позволите?
Все выставленные на террасу кресла были заняты, и лишь в самом дальнем углу, у небольшого столика, за которым сидел бритый наголо старик в старомодном черном костюме, оказалось свободное место. Именно к нему подошла высокая рыжеволосая женщина, появившаяся в салоне без спутников и уже успевшая отделаться от менеджера «Pan Pacific». В руке она держала бокал с коктейлем.
Мне хочется подышать свежим воздухом.
Как я могу возражать, мадам? - Старик поднялся на ноги и учтиво склонил голову: - Хасим Банум, мадам, к вашим услугам.
Лина Томпсон. - Женщина опустилась в кресло.
Очень приятно. - Банум вновь присел. - Вы из Америки?
Вопрос был задан с приличествующей случаю вежливостью: старик явно не испытывал потребности в общении, но воспитание не позволило ему проигнорировать появление соседки.
Приехала по делам из Анклава Сиэтл. А вы?
Из Европы, - коротко ответил Хасим. - Я путешествую.
Просто так?
Определенная цель присутствует, - не стал скрывать Банум. - Я веду уединенный образ жизни, однако раз в несколько лет покидаю дом, изучая произошедшие в мире изменения.
Какие именно?
Наиболее интересные.
Весьма расплывчато. - Американка поднесла к губам бокал.
Я человек широких взглядов, - улыбнулся старик.
Вы ученый?
В какой-то мере - да. Но академическая карьера меня не прельщает, я веду изыскания с целью удовлетворения собственного любопытства. Мне интересно наблюдать за происходящими в мире процессами и размышлять, куда они нас заведут.
Для чего?
Удовлетворяю свое любопытство, - повторил старик.
Завидую, - вздохнула Томпсон.
